|
|
Х У Д О Ж Е С Т В Е Н Н Ы Й С М Ы С Л
ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ
Соломона Воложина
|
05.08.2021 |
Антибиографизм. (Против Старка и его версии, что Наталья Николаевна любила Пушкина)
|
|
04.08.2021 |
|
|
02.08.2021 |
|
|
01.08.2021 |
Что сильнее – хаос или порядок?
|
|
31.07.2021 |
|
|
30.07.2021 |
Куанг Хо останавливает внимание
|
|
29.07.2021 |
|
|
28.07.2021 |
Не леполи нам паки о Нестерове речи
|
|
27.07.2021 |
|
|
26.07.2021 |
|
|
25.07.2021 |
|
|
24.07.2021 |
В чём сходство между художественной фотографией и живописью
|
|
23.07.2021 |
|
|
22.07.2021 |
|
|
21.07.2021 |
|
|
20.07.2021 |
Народ напрягся, а потом выдохнул
|
|
19.07.2021 |
|
|
18.07.2021 |
Цветаевское цветение Наконец, я наткнулся на нечитабельную книгу – Цветаевой, “Повесть о Сонечке” (1937). Это для меня ценность. Потому что в таких книгах чаще бывает та странность, какая указывает на подсознательный идеал автора. – Считайте меня за то извращенцем. Но я – за тонкость. Я начинаю писать об этой повести, недалеко продвинувшись от её начала. Я быстро устал от этой сплошной лавы чувств, извергаемой на читателя автором. Полез смотреть, что пишут другие об этой повести. Ходасевича – который свёл Сонечку к типу этакой эфемерной красоты, коротко живущей. В другом месте я прочёл, что Цветаева бросилась писать об этой Сонечке Голлидэй, когдатошней, 20 лет назад, когда узнала о её смерти. То есть скорая смерть героини (ну что такое 20 лет для человеческой жизни!) витала над писательницей. – И я вспомнил… Это было в Каунасе, в музее, наверно, в 60-е годы, на какой-то выставке. Я наткнулся на небольшую картину. На ней, почти всю её занимая, был изображён красивейший, огромный мотылёк. Кажется, вечером. И он, - подумалось, - не знает, ни того, насколько он красивый, ни того, что жить ему, однодневке, осталось от силы час. – Я не заплакал. Но вспомнил, как я убежал из комнаты на улицу, в темень, чтоб, если буду плакать, никто не видел. – В чём дело? – Я услышал из нашего мизерного “Москвича” начало, как потом оказалось, 40-й симфонии Моцарта. Самые-самые первые звуки. Трепетные. Я представил этого мотылька-однодневку, что потом увидел на выставке, и мне стало безумно жалко, что он умрёт. Особенно остро болело, что он не как мы, люди, понятия не имеет о смерти и о близости её к нему. Я шёл в темноте по улице и беззвучно рыдал, чтоб не обращали внимания прохожие. Вот так же и эта Сонечка. И сходится, что стихи-то Цветаева писала – ницшеанские. А это то мироотношение, что мир плох, раз в нём присутствует смерть, и раз, следовательно (для индивидуалиста, впрочем), жизнь бессмысленна. И бежать от ТАК устроенного мира можно только в метафизическое иномирие, где нет причин и следствий. И в том подсознательный идеал художника-ницшеанца. И Цветаевой в том числе. И на этот идеал указывает такая странность, как задыхающийся какой-то ритм прозы. "(Но почему Вера, когда Сонечка? А Вера – корни, доистория, самое давнее Сонечкино начало. Очень коротенькая история – с очень долгой доисторией. И поисторией.) Как Сонечка началась? В моей жизни, живая, началась? Был октябрь 1917 г. Да, тот самый. Самый последний его день, то есть первый по окончании (заставы еще догромыхивали)”. Чувствуете? “Я”-повествователь – где-то витает душою, и слова лишь кое-как обозначают, где и когда находится его тело и мысли. И плохо получается. – Октябрь "тот самый” - это 25 октября 1917, когда грянула Октябрьская революция. А "догромыхивали” - это Октя́брьское вооружённое восста́ние в Москве́ — вооружённое выступление большевиков в Москве, проходившее с 25 октября (7 ноября) по 2 (15) ноября 1917 год во время Октябрьской революции” (Википедия). – Но всё равно не понятно, что это за "первый по окончании”. – Цветаева, наверно, думает, что в ноябрь восстание не перешло. Это объективно неверно, что субъективно не важно. Важно, что читателю не понятно. Как и обособление "живая”, намекающее, что теперь Сонечка уже мёртвая. Как и эта каша с "история… с… доисторией… поисторией”. И при чём тут Вера?.. Всё ясно, если знать, что имеем дело с жизнью, которая бессмыслица, раз есть смерть. . Позор в том, что дальше можно, собственно, не читать, если для тебя главное – угадать сперва наличие, а потом содержание подсознательного идеала автора, что и есть художественный смысл повести. . Чтоб не стыдиться, занимаются эстетической (не художественной, по-моему) ценностью – что есть представление – по противоположности художественной ценности (бессмысленности жизни) – жизни через как бы увеличительное стекло: всё – на крайней степени возбуждения. "Цветаева придает своим рассказам о людях, с которыми ей приходилось встречаться, силу и выпуклость художественного произведения… что составляет естественное следствие изощренной наблюдательности, которая в свою очередь есть некая дань любовного, почти влюбленного восхищения и удивления Сонечкой” (Ходасевич. https://e11enai.livejournal.com/21043.html). О литературной технике речь, а Ходасевич применяет слово “художественного". "Передо мною маленькая девочка. Знаю, что Павликина Инфанта! С двумя черными косами, с двумя огромными черными глазами, с пылающими щеками. Передо мною – живой пожар. Горит все, горит – вся. Горят щеки, горят губы, горят глаза, несгораемо горят в костре рта белые зубы, горят – точно от пламени вьются! – косы, две черных косы, одна на спине, другая на груди, точно одну костром отбросило. И взгляд из этого пожара – такого восхищения, такого отчаяния, такое: боюсь! такое: люблю!”. Тот самый красивейший мотылёк. . Но я через позор нечтения решил переступить и перейти сразу к суждению наведшего меня на эту повесть Дмитрия Быкова. Повесть обсуждена им в книге “Время потрясений. 1900-1950”. М., 2018. Сам Быков не способен к художественному суждению (тому, что для меня не эстетическое, а выше). И эта неспособность отдельно интересна. Я не сильно рискую, только начав читать повесть и бросив, что сам вляпаюсь в неправду. Я ж обсужу только художественное безвкусие Быкова. . "Как и большинство советских писателей в 1936-1939 годах, в этот страшный промежуток большого террора отвлекается от реальности, вспоминая своё детство, так Цветаева от кошмара своего положения, от своего одиночества – она спасается воспоминанием о самом счастливом своём времени, о 1918-1920 годах, воспоминании о Сонечке Голлидэй” (С. 403-404). Неправда в том, что Цветаева стала ницшеанской задолго до революции (см. тут и тут), и, будучи ею с тех пор всегда, не могла иметь за счастье воспоминание “о 1918-1920 годах”. 29 июня 2021 г.
|
|
15.07.2021 |
|
|
14.07.2021 |
|
| << 31|32|33|34|35|36|37|38|39|40 >> |
 |
Редколлегия | О журнале | Авторам | Архив | Статистика | Дискуссия
Содержание
Современная русская мысль
Портал "Русский переплет"
Новости русской культуры
Галерея "Новые Передвижники"
Пишите
|
© 1999 "Русский переплет"
