|
|
Х У Д О Ж Е С Т В Е Н Н Ы Й С М Ы С Л
ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ
Соломона Воложина
|
03.02.2017 |
Опять. Кому что болит, тот о том и говорит. Мне – скучно. Я даже часто вспоминаю об отце школьного соученика. Тому больше 100 лет, и он жалуется, что у него нет денег поехать в Швейцарию, чтоб там заплатить, и ему б сделали автаназию. Одно из моих скучаний – чтение произведений, авторы которых думают, что это произведения художественные. Что ни начинаю читать – скучно. Я объясняю это тем, что у художественных произведений много функций, одна из них – познавательная, и, когда я был молодым, для меня эта функция была главной, поэтому я с интересом читал. Даже списывал в особую тетрадку то, что особенно поучительно. Та тетрадка сохранилась, и я её даже переписал в свой сайт (см. тут). Там много психологических нюансов. – Я учился жить. Умный, мол, не тот, кто не ошибается, а тот, кто учится на чужих ошибках. – Теперь я старик. Всё знаю, что мне надо. А надо мне мало. И познавательная функция беллетристики мне стала не интересна. Вышла на первое место испытательная функция. Казалось бы, почему. Я ж почти не живу. Зачем мне тренировать своё сокровенное? – Честно говоря, я не знаю. Подозреваю, что это очень глубоко заложено в человеческую сущность. Вот и… Но не исключено, что меня тянет эксплуатировать то, что я (так я думаю) лучше других умею делать: чуять подсознательное, которым был движим художник при создании произведения неприкладного искусства. Всего произведения. Не частности какой-то (например, сходства немецкого слова блитц на то, что по-русски называется не похоже: молния), - при создании не частности, повторяю, а целого. Того, что есть в каждой капле, как солёный вкус моря. Только вкус – осознаваемый. А то, что ценю я (художественный смысл), подсознательное для большинства, и для автора в том числе. То есть я как бы экстрасенс. – Так я себе объясняю непрекращающиеся мои попытки читать то, что, возможно, художественно. И вот говорят, что стоящее написала Казимирова – “За наших маленьких!”. Правда, само название подозрительно – а ля лозунг. А лозунг есть, если и искусство, то прикладное. Здесь – защитное. Прикладное искусство мало вероятно, чтоб имело в себе следы подсознательного идеала. Но. Мало ли, что бывает… Может же быть, что морализирующее название не отражает того, что выражает текст… (Морализирование, как вы понимаете, я тоже считаю относящимся к прикладному искусству, за то всё же к искусству, если в нём есть следы частного, так сказать, подсознательного, как в примере с немецким словом блитц.) Читаем. Пишется про различие между любовью и похотью, вроде бы. С точки зрения невинной девочки без сложности в душе, Ани. Первая атака выдержана комично: Аня заметила фальшь у Дато. Но нравственного отпора не было: "…прятала лицо в подушку, потому что он был в трусах. Что ее смущало больше, чем сама попытка соблазнить, предпринятая бессовестным "защитником"”. Это отсутствие нравственного отпора автором подчёркнуто: придаточное предложение сделано самостоятельным. Что не совсем понятно и заставило его перечитать. Следующая сцена происходит через сколько-то месяцев и в другом городе. Автор не счёл нужным обозначить, как Дато узнал адрес Ани (ну допустимо, что они переписывались, что вряд ли). Почему вряд ли? – Потому что если б переписывались, не было б такого первого предложения, как будто расставания не было: "- Что ты здесь делаешь? - удивилась она и засмеялась”. Из-за предшествовавшего: "Дато был похож на французского киноактера. В университете у них таких ребят не было”, - понимаешь, что дистанции между автором и персонажем нет и что главное для них – внешняя необычность партнёра. Соблазнение, думаешь, неизбежно. И задним числом Ане будет придана автором страдательная моральность. – Такая перспектива не вдохновляет. Главная пружина интереса: получит ли Ганс свою Гретхен, - на меня-старика, конечно, не действует. Скорее наоборот. Эта главная причина актуальна для авторессы настолько, что она аж не заинтересована читателя заразить тем же. Что плохо, если подтвердится. Читаем. Резануло: "когда в советских учреждениях выдавали зарплату”. А что: в постсоветских разве не в начале месяца выдают зарплату? Во всяком случае ясно, что в 2000 году авторесса пишет о делах много более чем десятилетней давности. Так. Первый облом. Соблазнение затянулось. Горит эпистолярный роман. Шокирует: "Анька в ярости плюнула на стекло и ушла”. Это – за вмешательство в чужую личную жизнь приёмщицы телеграмм. – Соврэмэнная дэвушка… - Интересно, стиль ли это авторессы или персонажа? Если грубость Ани в последующем не будет обыграна, то – авторессы… И должен признаться: я движим в чтении нездоровым желанием автора уесть. Не бросаю читать. О. Непонятность (но не та, желанная мною как вестница подсознательного идеала автора) – слова отговаривающей от Дато мамы Ани: "Ты будешь ему ноги мыть и воду пить”. В каком смысле это плохо: "воду пить”? – В том, что вода – которою мыла ноги? – Я сомневаюсь, что можно так рассчитывать на читателя. Дальше у меня опять недоумения: "В тот день, когда Дато должен был приехать, Анька оставалась дома и вызывала врача. Родители уходили на работу, вскоре после этого Дато звонил из автомата и прибегал. Когда участковая приходила, Дато прятался в другой комнате”. Меня удивили многократные глаголы: "оставалась”, “вызывала”, “уходили” после однократного "приехать”, вместо "приезжать”. Но я себя усмирил, что это – выражение отрицательной реакции Ани на отговоры мамы. Но вот ещё: "Врачиха, сочувственно глядя на бледную тощую девчонку, бралась за стетоскоп, жалась от щекотки и выстукивала на спине и боках Аньки дробь холодными пальцами”. Ну наверно же Анька жалась от щекотки, а не врачиха. Правда? Переход на другого субъекта должен же быть означен… Врачиха (и дальше глаголы действия врачихи), Анька (и дальше глаголы действия Аньки), врачиха (и дальше глаголы действия опять врачихи). Я сомневаюсь, что можно вообще относиться серьёзно к автору после таких ляпов. Авторесса так упоена технологией сокрытия блуда, что в торопёжке его описания… А такой нюанс зачем? "Обычно Дато приезжал на два полных дня, одну ночь ночевал в гостинице или на вокзале в комнате матери и ребенка. Ему там ставили раскладушку в коридоре”. В смысле – пройдоха? Я не перестаю удивляться. Как можно было придумать, что мама просит расписку от дочери в обещании не встречаться с Дато. Это ж не абсурдистское произведение… А зачем применять сленговое “лента” вместо “пара”, если “лента” применяют, судя по интернету, только в Днепропетровске (что соответствует "отец Аньки отбыл к новому месту службы, в Украину”)? Но тогда не понятно другое. Предлог “в” при Украине. Я понимаю, что авторесса живёт на Украине и из политкорректности успела к 2000 году привыкнуть писать “в”. Как привыкла, так и написала, так и послала в российское издание. Но. Теперь, после 2009-го и разъяснения тут со стороны института русского языка им. Виноградова уж точно, что лишь ради политкорректности надо писать “в”. Что не имеет места в нашем случае. Но что хотеть от такой авторессы… Так. Теперь почему пишется как само собой в СССР разумеющееся: "Сначала поехали венчаться в церковь, а уже оттуда - в загс”? – Я тихо подозреваю, что авторесса, пишущая свой опус в 2000 году, когда церковь вошла в моду, просто на секунду забыла, про какое время она повествует. Или я просто не знаю жизни? Но читаем дальше. Должен признать, что повествование оказалось не таким примитивным, как я подозревал. За соблазнением последовал счастливый брак. Я сел в лужу? Надеюсь, не совсем. Плохое впереди, раз название морализаторское. Долго не к чему было придраться. Но вот: "Когда Майе было 10 лет, Дато получил квартиру в одном из спальников, практически за городом. Приезжая к ним в гости, мы оставались ночевать”. С какой стати вдруг это “мы”? Всё ж время повествование шло от третьего лица. – Я полез в самое начало: "Моя подруга замужем за грузином”. В самом деле! Совершенно не чувствовалась эта подруга Ани до этого "мы”… Дальше опять не к чему придраться, но я удивляюсь: зачем это написано? Неужели что-то впереди произойдёт? – Пока ничего не происходит. Кроме рая земного. (Что подозрительно само по себе.) А годы идут… А то, что в заглавии, оказалось тостом. Ну? Здорово скучно. Или я опять повинюсь, если вся эта патока окажется не зря. А вот и конец. С намёком, что в СССР была-таки дружба народов, а теперь… Аж пророческий, получается теперь, помня войны в Грузии и на Украине. Так что делать мне? Ностальгия припрятана, как приз… То есть авторесса с самого начала знала, к чему она ведёт. Этакая себе на уме. Знает, что интернационализм не в моде – вот и подкрадывается. Что нет тут и духа от подсознательного идеала, то точно. Но и усилить знаемое чувство ностальгии ей не удалось. Со мной, по крайней мере. И если я не один такой, то это и не произведение прикладного искусства. Что ж оно? – Казус. Как длинный грузинский анекдот с неожиданностью в конце. – Балагурство. Годится, чтоб убить время. – Жаль его, время. Как и то, что убиваешь, просто скучая. 3 февраля 2017 г.
|
||||||||||||||||||||
|
31.01.2017 |
|
||||||||||||||||||||
|
25.01.2017 |
|
||||||||||||||||||||
|
23.01.2017 |
|
||||||||||||||||||||
|
22.01.2017 |
|
||||||||||||||||||||
|
18.01.2017 |
|
||||||||||||||||||||
|
16.01.2017 |
|
||||||||||||||||||||
|
15.01.2017 |
|
||||||||||||||||||||
|
08.01.2017 |
|
||||||||||||||||||||
|
07.01.2017 |
|
||||||||||||||||||||
|
06.01.2017 |
|
||||||||||||||||||||
|
03.01.2017 |
|
||||||||||||||||||||
|
02.01.2017 |
|
||||||||||||||||||||
|
31.12.2016 |
Некоторые картины Вадима Киреева.
|
||||||||||||||||||||
|
23.12.2016 |
|
||||||||||||||||||||
|
21.12.2016 |
|
||||||||||||||||||||
|
21.12.2016 |
Я живу жизнь или жизнь живёт меня?
|
||||||||||||||||||||
|
16.12.2016 |
|
||||||||||||||||||||
|
14.12.2016 |
|
||||||||||||||||||||
|
13.12.2016 |
Вдруг Михалков зря нападал на Ельцин-центр. Провери.
|
| << 71|72|73|74|75|76|77|78|79|80 >> |
 |
Редколлегия | О журнале | Авторам | Архив | Статистика | Дискуссия
Содержание
Современная русская мысль
Портал "Русский переплет"
Новости русской культуры
Галерея "Новые Передвижники"
Пишите
|
© 1999 "Русский переплет"
