06.11.2019
12:56

Субъективность

05.11.2019
16:05

Мой результат спора двух аполитичных

04.11.2019
15:36

По случаю

01.11.2019
17:15

Чем чёрт ни шутит...

29.10.2019
23:02

Спорю о вкусах

28.10.2019
19:27

Признаюсь честно

27.10.2019
11:53

Фантасмагория

25.10.2019
10:38

Новое время - старые песни

21.10.2019
14:14

Капец?

20.10.2019
12:59

Я волком бы выгрыз...

17.10.2019
13:15

Знаете ли вы, какой первый смертный грех у католиков?

14.10.2019
04:13

Как мне себя вести?

13.10.2019
09:20

Даёшь романтизм!?.

11.10.2019
14:00

Проба вжиться

10.10.2019
15:22

Что к чему

08.10.2019
23:02

Моё поражение

В сей крайности пришло мне на мысль, не попробовать ли самому что-нибудь сочинить? Пушкин. История села Горюхина.

Поддаюсь смахивающей на графоманство пробе что-нибудь увидеть в картинах художника Шурпина. Этот тот, оказывается, кто создал когда-то плакат “Утро нашей Родины” (1946 – 1948) со Сталиным в белом кителе и плащом на правой руке, стоящим на вспаханном бескрайнем поле, - плакат, сияющий оптимизмом. Это когда голод-то послевоенный наступил…

Потому “оказалось”, что я смотрел репродукции, прицепленные к файлу “Русская живопись ХХ века” Манина. Подумал, абы кого, наверно, не прицепят в такое место. Не каждому ж иметь отношение к истории отечественной живописи? – И вот среди другого, по большей части не останавливающего на себе моего внимания, я наткнулся на остановившее. Картина приближения чёрной, прямо апокалиптической какой-то грозовой тучи и последнего солнечного освещения широкого пейзажа, видного с высокого берега какой-то могучей реки, а надо всем этим – ломанным строем возвращающаяся с юга стая белых лебедей. Потому с юга, что летят они из-за нашей спины и слева направо (направление изображения облегчённого движения у народов, пишущих слева направо), а правый берег – высокий, и Волга, Дон текут же на юг. Значит, за спиной нашей – юг. И лебеди с облегчением возвращаются домой. И подпись: ““Родина”. 1949”. После голода время. Потому, может, радуга есть от края до края картины. Понимай, кончилась гроза-голод. Уходящая это туча, а не приходящая. Вон, и лошадь с жеребёнком уже пасутся спокойно, пока пережидавшие грозу под каким-то пологом люди этот полог ещё только приподымают и осматриваются. Время, называемое “восстановление народного хозяйства”. Сталинское. И какая-то воинствующая размашистость письма в этой картине. Халтура прямо какая-то. Но подпись – уважительная: холст, масло. Никакой, мол, не этюд на состояние погоды. То есть халтурность – принципиальная. Халтурщики живут в СССР?



Шурпин. Родина. 1949. Холст, масло.

А что? Всё верно. Если принять (оборванную мною) цитату из Феофана Затворника за определение менталитета народа, большинство которого в СССР – русские: “Дело не главное в жизни, главное – настроение сердца”.

Одна загвоздка: церковь-то – протестантская.



Значит, на картине Даугава (текущая на север, с высоким правым берегом). А прилежность – характерная черта латышей.

Разве что есть и православные церкви такой, как на картине, конфигурации…



Вроде есть.

 

В общем, с натуры рисовал художник. И перед нами одна из великих рек европейской части страны. Он Родину явно любит, хоть бесшабашным народом она населена.

То есть “Утро нашей родины” можно предположить исключением из правила. Ну проявил слабость – не отказался от до чрезвычайности выгодного заказа. А вообще…

"…служебной карьеры он не сделал, вроде как любил выпить и мастерски играл на бильярде” (http://retrofonoteka.ru/exebit/utro/utro.htm).

Главное – настроение сердца…

Душа его к тщательности не лежала. Хоть он и сделал для разных, в частности, полиграфических целей, множество копий “Утра нашей Родины” (см. ссылку выше), и все аккуратнейшие.

Зато он оттягивался в других картинах.



Шурпин. Пахота. 1949. Картон, масло.

Те, на кого я сослался, написали:

"Федору Шурпину не очень удавались весенние полотна, на его картинах часто весна получалась блеклой, унылой, его подлинной стихией была осень”.

А я только из-за блеклости и обратил на него внимание. – Это от пара блеклость! Влажная земля от вдруг пришедшей жары парит.

У Шуприна же пар этот как бы соединяет землю с небом. Кричать хочется, вживаясь в эти бледные дали, стремящиеся превратиться в облака, и облака, стремящиеся истаять в голубизне неба.

Ну а как я могу пройти мимо такой весны?



Шурпин. Весенний лес. Холст, масло.

Картина-улыбка. Поцелуй весны. И ведь никакой тщательности работы.

Вообще, конечно, это не анализ. Но и молчать невозможно (мне, по крайней мере), когда натыкаешься на такие цвета. – Розовое небо не вечером… Или вот –



Шурпин. Вечер. 1950. Картон, масло.

зеленоватая вода как отражение жёлтого неба…

И ведь на нашем берегу не камни, а деревня! Чем не халтурное рисование?

Кто-нибудь будет смеяться, что я восторгаюсь оттенком в… виртуальной репродукции. – Я бессилен. И парировать, и не восторгаться.

 

Нет. Никакого анализа и синтеза не получается. Наверно, потому что Шурпин – художник прикладного искусства. Приложено его искусство к идее любви к родине, которая не без недостатков. Скажете – объект любви субъективно не может быть С недостатками. – А мне не хочется соглашаться.

Хотя, что это за довод?..

Сбылось предсказание моего лучшего товарища, что наступит время, когда я больше не смогу писать толк, а меня будет тянуть писать всё равно, и я спасую и стану писать бестолочь…

 

Я послал этот опус знакомой, вдруг ей интересно. – Нет.

"Там нет ничего непостижимого. Нет тайны. Просто, иногда неплохо выполненный пейзаж. Каких много.

Меня Ваша попытка классифицировать его, как художника прикладного искусства, который приложил его к "идее любви к родине...", не убедила”.

Ну какое же "неплохо”? Где это? Не рваные ж лебеди и радуга на первой репродукции, не невозможность же за мешаниной какой-то увидеть плуг за трактором на второй репродукции, не отсутствие ж теней от некоторых стволов деревьев, из-за чего непонятно, откуда солнце светит на третьей репродукции, не почти ж неразличимость, что это нарисовано на втором плане в репродукции четвёртой: груда камней или деревня с избами и деревьями?

По-моему, её письмо подтвердило, что Шурпин – прикладник. Ибо она – не тот человек, который любит Россию. Она, русскоговорящая, там никогда не жила. Подвержена потокам русофобии, льющейся последнее время со страшной силой. Не под её ли влиянием, съездив недавно к подруге детства в Латвию и заглянув в Петербург, она привезла домой от него жуткое впечатление: все люди – угрюмые, злые. А прикладное к переживанию любви к родине-с-недостатками может больше всего подействовать на родившегося там, а не на чужого, тем более, не на подозрительно настроенного. Вон, американец Сноуден, получил убежище, спасла его Россия, а его тянет на Запад, во Францию хотя бы. И ей… Плевать ей на пар весны, на оттенки её бледности, если она живёт в средиземноморье с яркими и броскими видами и считает свою страну – она мне сказала – тёплой не только по температуре, но и по царящим человеческим отношениям.

Когда ж постранствуешь, воротишься домой, И дым отечества нам сладок и приятен. Грибоедов

Тем более сладко, мне, эмигранту рассматривать родину в репродукциях картин художника, выражающего любовь к своей серенькой родине.

Но зачем обращать на эти давно написанные картины внимание россиян, живущих в России?

Возможно, на меня влияет тот раскол, какой я вижу в России, ежедневно электронно ругаясь с теми россиянами, кто ругает власть так, что в итоге России может не остаться на политической карте мира.

27 сентября 2019 г.

 

 

05.10.2019
15:57

От отчаяния

03.10.2019
21:22

Лояльность

02.10.2019
15:25

ШИШ или Отзыв о романе, который я не смог дочитать до конца

01.10.2019
15:04

О мёртвом