29.08.2018
15:15

Упрямство.

28.08.2018
13:33

Разоблачение вранья о роли Прохоровки.

28.08.2018
09:01

Попытка поспорить с Вейдле.

27.08.2018
13:43

Империя как федерация.

25.08.2018
09:24

Насилие.

22.08.2018
18:06

Труднейшая задача.

16.08.2018
08:35

Не понятно ли...

14.08.2018
10:33

Фаюмские портреты и иконы.

11.08.2018
14:10

Апокалипсис, ветренная Свобода и постоянный Традиционализм.

11.08.2018
13:36

Прав ли художник Владимир Крылов вне своих картин?

05.08.2018
16:37

Это великое дело проверки.

04.08.2018
10:00

Ответ искреннему человеку.

03.08.2018
08:40

Лем и другие.

01.08.2018
10:35

Чего не понимает Улицкая.

31.07.2018
10:39

Хуан Хеновес что: всех обманул невольно?

29.07.2018
10:46

Разоблачение.

28.07.2018
22:21

Посвящается...

В день Крещения Руси настоящим прорелигиозным художникам посвящается.

Проба оценить религиозное искусство

на примере произведения общепризнанного гения.

Поскольку я атеист, мне, чтоб вжиться в то, что зажгло вдохновение автора (Клоделя) "на Рождественской мессе в парижском соборе Нотр-Дам 25 декабря 1886 года” (http://www.agnuz.info/app/webroot/library/233/169/), - мне надо погрузиться в атмосферу общественной борьбы вокруг католицизма и Церкви в то время. Первый вариант мистерии “Извещение Марии” был создан в 1892 году, через 6 лет после пережитого им обращения в горячо верующего человека.

Прихожане и церковники привыкли в XIX веке, веке революций, активно бороться за свои права, которые то и дело попирались. Очередные выборы привели к власти республиканское большинство.

"Следуя антиклерикальной политике Гамбетты, Палата депутатов объявила о роспуске конгрегаций…

Гамбетту на посту президента сменил Ферри (1880), который продолжил его политику. За кулисами антиклерикальных лозунгов он наладил связи с епископами и через них оказывал неформальную поддержку Католической Церкви. Ферри не изменял своим атеистическим взглядам, но понимание значимости Церкви как важного звена управления общественными настроениями обязывало нового президента к политическому лавированию…

Тем не менее, обострилась борьба за контроль над государственной школой, в которой в качестве преподавателей (не только Закона Божьего) выступали монахи и монахини. В ходе этой борьбы временно был закрыт 261 мужской монастырь, прежде всего отцов иезуитов. Закон от 28 марта 1882 г. лишил преподавание Закона Божьего обязательного характера. Закон от 30 октября 1886 г. ограничил нейтральность школ в пользу светскости. Монахи и монахини изгоняются из школ. Вслед за этим происходит секуляризация общественных институтов, запрещение религиозной символики в них, отказ от публичных молебнов перед началом сессии парламента. Ликвидированы институты капелланов в армии, социальная опека стала светской.

Борьба с Церковью накаляет общественную обстановку. Говорят о противостоянии двух Франций” (http://textarchive.ru/c-2392872-p47.html).

Теперь ясно, как Клодель запалился.

Но остаётся вопрос, как политическая деятельность могла способствовать подсознательному статусу католического идеала?

Ответ я нашёл в цитате из Вейдле:

"Даже художник религиозно одаренный может религией усыпить в себе художника, если она представляется ему чем-то установленным извне, чем-то, что не свершается, а уже свершилось” (https://predanie.ru/veydle-vladimir-vasilevich/book/73253-umiranie-iskusstva/).

Самодеятельность на религиозном поприще! Причём ведомая ЧЕМ-ТО, словами невыразимым. А не уже записанными религиозными догматами.

При чтении должна чувствоваться какая-то недопонятность.

Вот в Прологе указанной мистерии и происходит-таки что-то странное. Виолена, которую хотел изнасиловать какое-то время назад, вне рамок пьесы, Пьер де Краон, а она не далась, снова на него теперь натыкается, узнаёт, что Бог того покарал за попытку насилия над нею проказой, и вот с нею что-то непонятное делается. Она всё никак не может прекратить разговор с Пьером и, в конце концов, на прощанье целует его. При этом она любит Жака Ури и чувствует, что именно за него и выдаст её замуж отец. – Ну как она при этом могла поцеловать прокажённого? – Явное ЧТО-ТО. Ни персонаж, ни читатель не понимает. И есть надежда, что и автора несло, а не он заранее так подстроил для интересов фабулы или сюжета. – Как Пушкин писал:

Я думал уж о форме плана И как героя назову; Покамест моего романа Я кончил первую главу; Пересмотрел все это строго: Противоречий очень много, Но их исправить не хочу.

Потом, пишут, ему Татьяна устраивала неожиданности. А некто писал, что это признак реализма. Но это не признак реализма. Это признак того, что ведом автор вдохновением или иначе – подсознательным идеалом. Это признак художественности. А не иллюстративаности.

В первом действии та же история: отец Виолены Анн Веркор необъяснимо вдруг и необъяснимо немедленно отправился в Святую Землю. Почему вообще туда идёт, сказано: "Слишком много горя во Франции”. Но почему спешка? Просто немедленно. До свадьбы Виолены с Жаком (отец таки за Жака её выдаёт). Даже просто сразу после того, как это объявил. Даже не поев. Как невменяемый.

"На месте Короля у нас теперь два ребенка.

Один, англичанин, у себя на острове,

А другой, такой кроха, что его не разглядишь, — в камышах Луары.

На месте Папы у нас их теперь три, а на месте Рима — какой–то совет в Швейцарии”.

Тысячу раз. Но почему надо, как на пожар, удирать из дома? (То, что в Святой Земле нужно искать ответ на беды родины пусть будет особенностью религиозного сознания того времени, которую мне можно и не знать. Ну, например, обычное: нужно начать войну, чтоб страна сплотилась. Но эта скорость…)

Что всё тут, в каком-то надцатом веке Средневековья, от Бога (и вдруг проказа, и решение проблем Франции путём освобождения гроба Господня от арабов), - всё это, ясно, есть достаточно обычный образ единства, необходимого Франции 80-х годов после потрясений от проигранной Германии войны и Парижской Коммуны. Но достаточна ли неожиданность поведения Виолены и Веркора, чтоб счесть ЧТО-ТО религиозное подсознательным? – Пока я меня не озарило, что это, надежда есть.

И есть сомнение. Я ж просто не имею образования религиозного. Как я сориентируюсь, что передо мной продукт самодеятельности, а не иллюстрация знаемого?

И вот я ориентируюсь.

Отчего Виолена стала такой счастливой, когда от Пьера де Краона узнала, что она, видно, очень любима Богом, раз Он так ему, Пьеру, отомстил за попытку Виолену изнасиловать. Она этому поверила и стала счастлива. При таком счастье можно не заботиться о теле. Вот она и поцеловала Пьера на прощанье – он же её такую новость открыл. Да и то, что она этим поцелует сразу заразилась, тоже означает особую любовь Бога. И – Виолена счастлива в болезни.

Это, наверно, самодеятельность: выведение счастья из проказы. Я помню только про Франциска Ассизского, что он пренебрегал возможностью заразиться проказой и служил прокажённым. Ведь у тех есть душа. Потому, видно. И он их душе служил. Но он не заразился. И радости от проказы у него не было. То есть, в моём кругозоре Виолена сделала открытие на ниве веры.

Но. Остаётся но. Это ж – написано. Значит – осознано. Как это можно счесть рождённым подсознательным идеалом? Как можно мистерию считать произведением художественным?

Или надо всё же читать дальше? (Я только в третьем действии: разговор с пришедшей её навестить Марой навёл меня на прояснение того, что я описал.)

Мыслим, правда, такой вариант. Клодель таки не знал, почему заставил в Прологе Вмолену почувствовать себя очень счастливой. А по мере сочинения до его сознания дошло общеизвестное, что ценность-то тела нулевая, и какое-то деяние по причинению ему вреда – есть благое деяние. И вот, осознав, наконец, он теперь и пишет:

"МАРА [сестра Виолены, подсмотревшая поцелуй той Пьеру и сказавшая Жаку, что Виолена Пьеру отдавалась, из-за чего помимо проказы сорвалась свадьба Виоленны с любимым ею Жаком]

Наша радость [плотская: Мара родила Жаку дочь] велика. Но твоя, с Богом, больше.

ВИОЛЕНА

И я тоже, вот уже восемь лет, как я узнала радость [любви Бога к её чистой {не дала Пьеру своё тело} душе] и сердце мое похищено ею,

Так, что в безумии я попросила Бога, ах! чтобы она [любовь Бога к её чистой душе] длилась и никогда не кончилась [душа ведь вечная]!

И Господь странным образом услышал меня! Исцелится ли моя проказа? Нет, пока остается последняя частица этой бренной плоти, которую она должна пожрать до конца!

Исцелится ли в сердце моем любовь? Никогда, ибо бессмертная душа составляет ее пищу, и этому не будет конца”.

Собственно, дальше можно и не читать. Я нашёл (в Прологе) след подсознательного идеала типа трагического героизма (идеал достижим немедленно). А в так называемой Третьей республике во Франции католицизм на подъёме, несмотря на власть республиканцев. Как у левых и правых шестидесятников в тоталитарном СССР, как было у Высоцкого (который за коммунизм) и Галича (который за капитализм): народ их вот-вот послушает-де и пойдёт за ними против царящего лжесоциализма.

 

Но на всякий случай я продолжил читать.

Опа. Виолена, мол, настолько гражданственна, что раньше отца (тем поцелуем прокажённого) сделала подвиг ради Франции, лишённой короля и папы.

Это уже натяжка. Клодель клевещет на себя. Его просто занесло в краснобайстве. Краснобайство у него всюду, и это образ выспренности его религиозных чувств. Как у Высоцкого – хрип: предельное напряжение, без которого невозможна победа в безнадёжном бою.

Эта Мара сделана воплощением практицизма. Её дочь вдруг умерла. И Мара хочет воспользоваться душевной чистотой Виолены, чтоб та попросила у Бога, сотворила чудо и вернула Маре дочку. – Я не понимаю, куда так безоглядно ведёт сюжет Клодель. И это новая недопонятность.

Ужас. Меня давно такой мороз при чтении не охватывал. – Шевелится что-то в руках Виолены, ушедшей было с трупиком в свою развалину, пока Мара вслух снаружи читала что-то религиозное, а король возвращался в Реймс.

Ужас. Глаза другого цвета у ожившей девочки.

Я что-то совсем забыл себя, как ребёнок, слушающий сказку. – Мистерия… Почему б мёртвым не оживать, если может мигом передаваться проказа…

Так. Теперь я на каждой строке жду чудес, и мороз по коже бегает. Дошёл.

О, господи. Вернулся из Палестины Веркорн и держит на руках тело Виолены. (Та ж ослепла от проказы и упала в яму, там и умерла, если не толкнул её туда кто-то. Жила-то она далеко от своего дома. Но вот. Отец с нею на руках. – Хорошо. Яма могла быть по дороге из Палестины домой. Тут ещё чуда нету.)

Так. Виолена не умерла в яме. То были лишь слухи, что труп там.

Опа. Пьер де Кранон был в Иерусалиме и исцелился. Ну-с. Чудеса тут норма.

Клоделя несёт. Он настаивает устами Веркора, что его уход на Сваятую Землю и поцелуй Виолены были внушены одновременно Богом во спасение Франции.

Но я не откажусь от своей версии, что Клодель этого не знал, когда писал Пролог.

Мистерия.

Ну сорвался человек. Не выдержал. Бывает. Начал за здравие, кончил за упокой.

28 июля 2018 г.

26.07.2018
10:46

Чёрно о Чернигине.

24.07.2018
08:48

Не махинаторство ль?

17.07.2018
07:46

Правда и вымысел.