|
|
Х У Д О Ж Е С Т В Е Н Н Ы Й С М Ы С Л
ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ
Соломона Воложина
|
12.07.2020 |
|
|
11.07.2020 |
|
|
10.07.2020 |
|
|
09.07.2020 |
|
|
08.07.2020 |
|
|
08.07.2020 |
|
|
06.07.2020 |
|
|
05.07.2020 |
|
|
04.07.2020 |
|
|
03.07.2020 |
|
|
01.07.2020 |
|
|
01.07.2020 |
|
|
30.06.2020 |
|
|
29.06.2020 |
|
|
27.06.2020 |
|
|
26.06.2020 |
|
|
25.06.2020 |
|
|
24.06.2020 |
|
|
23.06.2020 |
|
|
21.06.2020 |
Революционная эволюция Знаете, что такое готтентотская мораль? "Миссионер: Ты знаешь, в чём разница между добром и злом? Готтентот: Конечно. Добро — это когда я украду чужой скот и чужих жён, а зло — когда у меня украдут” (https://posmotre.li/%D0%93%D0%BE%D1%82%D1%82%D0%B5%D0%BD%D1%82%D0%BE%D1%82%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D0%BC%D0%BE%D1%80%D0%B0%D0%BB%D1%8C). Я создал для себя несколько искусствоведческих догм и нарушаю их, как только натыкаюсь на произведения, их нарушающие. Одна догма (не моя, Шмита), что идеостили искусства взаимопревращаются по кругу (если вытянуть это во времени – получится синусоида). Правда, у Шмита – стили, а не идеостили, и у меня полюса, между которыми касается эта синусоида: коллективизм и индивидуализм, - а не объективность и субъективность, как у Шмита. Другая догма целиком моего изобретения: что на перегибах синусоиды есть инерционные вылеты вон с синусоиды, обусловленные исключительной твёрдостью духа художника. Менее твёрдые поддаются изменяющейся действительности и радикально меняются на тех перегибах (например, Окуджава, ставший из левого шестидесятника правым), а более твёрдые не меняются и уходят в экстремизм от поражения (например, тоже в прошлом левый шестидесятник ранний Высоцкий, из наивного оптимиста {вот-вот и взойдёт} ставший сверхисторическим оптимистом {Летела жизнь в плохом автомобиле / И вылетала с выхлопом в трубу}). Так вот из твёрдости характера следует, что идеостиль автора, в экстремизм залетев, там до смерти автора и останется. А я, хозяин своего слова, беру и то и дело признаю, что имярек из верхнего вылета вон с синусоиды перелетает в нижний вылет и наоборот. Символизм (находящийся, - если применять пространственную, синусоидальную, аналогию, - на верхнем вылете) не должен бы, вообще-то, оказаться на нижнем. Тот же только что (см. тут) рассмотренный символист Павел Кузнецов, скажем. А он оказался. В пробуддизме.
Кузнецов. В степи. 1908. Пробуддизм - это Ничто в идеале. Бесчувствие. Нирвана. Экстрема индивидуализма. Вот на картине каждое живое существо - само по себе (резко отграничено от остального контурной линией). Каждое - смотрит не туда, куда сосед. От кормящихся овец не отличаются, собственно, занимающиеся обслуживанием семьи женщины. Для них идеал не Ничто, а нечто. Подножное. Насущное. Близкое. И то же, по большому счёту, со всем живым. Даже с акациями (с их стволами, во всяком случае, они резки, они сосут воду из почвы), даже с холмами ближайшими, несущими траву (они очерчены по контуру). Но уже с ветвями и листьями акаций, взметнувшимися в небо, творится что-то необычное - они истаивают. Они начинают переставать существовать. Существовать активно. И явно то же происходит с дальними холмами. Высь и даль в чём-то общи. Они бесчувственны? Вот она-то, бесчувственность, и есть идеал созерцателя, изобразившего всё это художника. Она несколько мистична. Потому так странно третий от нас холм повторят собою очертания второго от нас холма. Вообще-то можно что-то понять в неожиданности такого превращения недавно улетавшего в сверхбудущее символиста Павла Кузнецова. В обоих улётах: в сверхбудущее и в Никуда, - одно и то же гонит - крайнее ненриятие не только окружающей действительности (вспомните, что в те годы творилось в России {поражение в русско-японской войне, поражение революции}), но и в вообще действительности. Если и метаться, то куда как не по крайностям пассивности. Мало что у Кузнецова получилось такого же высокого философского потенциала, как “В степи”. Эфрос же, не заточенный на идеал и философию – доволен. Называет всё киргизское ориентализмом (восточностью). И называет это именем "второго кузнецовского периода, “периода степей и верблюдов”” (https://e-libra.ru/read/489378-profili.html).
В пустом небе и пустыне-земле есть, конечно, нота Ничто. Но… А Эфрос находит и биографическое обоснование перехода Кузнецова от символизма к пробуддизму: "Художник вовсе не сделал какого-то “прыжка через бездну” и не порвал со всем, что было у него позади. Степи и верблюды, овцы и кошары, мерцающая светозарность синих ночей и настороженная, сосредоточенная, знойная ясность дня – этот новый кузнецовский мир меньше всего был случайной находкой художника, его “нечаянной радостью”. Старые нити вели Кузнецова сюда – такие же интимные и такие же крепкие, как те, что дали столь своеобразное содержание первой поре его искусства. Кузнецов и теперь, как когда-то, только приник к источнику своего детства, только вспомнил в трудный час о том, что искони знал и нежно любил. Степная жизнь – она докатывалась до него вплотную еще в те ранние саратовские времена, когда ребенком он долгие месяцы проводил под городом у деда и бабки, державших там сады и арендовавших луга. Тут было настоящее окно в Азию. Тут Кузнецов узнал, как живет восточная степь” (Там же). Но не всё коту масленица. 20 июня 2020 г.
|
| << 51|52|53|54|55|56|57|58|59|60 >> |
 |
Редколлегия | О журнале | Авторам | Архив | Статистика | Дискуссия
Содержание
Современная русская мысль
Портал "Русский переплет"
Новости русской культуры
Галерея "Новые Передвижники"
Пишите
|
© 1999 "Русский переплет"
