Друзья, приглашаю Вас ознакомиться с последним анонсом журнала <Север>.
Виктор Сиротин.
О возрождении какой деревни речь?
На страницах <Севера> прочно укрепился Виктор Сиротин, которому очень
подходит определение <мыслителя>. Он оригинален в любой области и уверенно гнет
свое. В 3-4 номере Сиротин выскажется по проблеме
сохранения русского языка, а в 5-6 выступит со статьей <Будущее России не в
избе>, весьма точно характеризуя почвеннические тенденции русской литературы
живописи. Основной пафос его статьи: о возрождении какой деревни идет речь? Мы приводим здесь небольшой
фрагмент, вот он:
<В первой трети XIX века творческая жизнь России имела достаточно
убедительный для общенародного подъёма повод. Им была победа в Отечественной
войне 1812-го года. И искусство, и литература достойно откликнулись на это
событие русской истории, - во многих своих формах укрепив связи с отечественностью. Достаточно упомянуть творчество В. А.
Жуковского, А. С. Пушкина, романистов М. Н. -агоскина, И. И. Лажечникова,
музыкальные произведения С. А. Дегтярёва, А. Е. Варламова и М. И. Глинки.
Однако позитивный исторический момент был использован однобоко и вне связи с
жизнедеятельностью всего государственного организма. Помпезность во внутренней
политике и инертность во внешней, подчеркнув имевшиеся противоречия, незамедлили привести культурные слои русского общества
(замечу, - продолжавшего существовать отдельно от своего народа) к
разочарованию с последующим отсутствием стимула к совершенствованию того, что <высочайше>
не полагалось даже и меняться. Отсюда поражение в Крымской войне (1853-1855).
После этого и последущих нахальных
<вердиктов> победившей Россию <семёрки>, лишённые вдохновения <тузы> России
увидели, что российское общество стоит... <на глиняных ногах>. Но, вместо того,
чтобы начать, наконец, двигаться, разгоняя застоявшуюся кровь, - <общество>
только и стало говорить о своих болезнях. Результаты не замедлили сказаться. С
середины века замирают скульптура и архитектура России. Первая становится
академически слащавой или <разночинно>-камерной, а вторая <уходит> в обслуживание функций
городов. В этот же период, вдохновлённые бунтом выпускников Российской Академии
(1863), в русскую живопись на измождённой и голодной <Тройке> В. Г. Перова
въезжают крайне пессиместические настроения.
Но и не в ней одной было дело. До Перова ипохондрия свила
своё гнездо в творчестве Павла Федотова, где название картин говорят сами за
себя - <Утро чиновника, получившего первый крестик> (1846), <Разборчивая
невеста> (1847), <Вдовушка>, <Сватовство майора> (1848), и др. Крайне
пессимистическими были картины М. Клодта <Больной
музыкант> (1859) и <Последняя весна> (1861), в которой освещённая
благословенными весенними лучами изображена умирающая девушка в окружении
умирающих от горя родственников. Но лидерство в этом отношении по
прежнему принадлежало В. Перову. Изобразив <Проводы покойника> (1865), где
убитая горем вдова с двумя (конечно же, - нищими и голодными) детьми
сопровождает повозку с гробом. Всё это <перовское
горе> тащит кляча, которую автор почему-то воспроизвел
недостаточно истощённой и замученной. До того как убить в зрителе вский интерес к жизни, Перов выжимает
какую бы то ни было жизнь из самих красок, ибо все цвета картины
извещают о последней стадии своего умирания... В картине <Утопленница> (1867)
тоже нет никакой жизни, потому что даже застывший у тела весь в куреве полицейский никак не олицетворяет её (жизнь). Но если
мёртвая утопленнца изображена миловидной и вызывает
всё же сочувствие у готового разрыдаться зрителя, то живые персонажи картин
больше напоминают свиные рыла, а потому вызывают (потому
как задумано так) <справедливое негодование>. Таковы <лица> в картине <Сельский
крёстный ход на пасхе> (1861), где пьяно-рылые-в-дым
крестьяне только что не вываливаются из картины. Так же и в <Чаепитии в Мытищах>
(1862) - <рыло>, <как и положено>, вызывает у зрителя не меньшую ненависть, ибо
ясно, что калеке-солдату ничего не светит рядом с этим... боровом-иереем. <Такие
вот они, - православные...>, как бы нашёптывает автор на ушко зрителю, который
даже и без подсказки почти готов уже <дать в рыло>... священнику. Ну а при
рассмотрении <Последнего кабака у заставы> (1868)
недобитого ещё зрителя просто колотит и от холода, и от негодования... на
всё... и вообще...
Так, Русь, с лёгкой руки Гоголя крылато отождествлённая с
<птицей тройкой>, - неверной рукой Перова обернулась в <тройку> замученных
работой и замордованных жизнью мастеровых (полное название картины - <Тройка.
Ученики мастеровые везут воду>, 1866). Ибо никакие
другие мысли и настроения не могут возникнуть при виде запряжённых в сани
вместо лошади оборванных детей, в жесточайшую зиму из последних сил тянущих
огромный бак с водой.
Вымирал народ... в живописи не только во времена Клодта
и молодости Перова, но и в творениях следующего поколения художников. В.
Поленов пишет <Больная> (1886). Справедливости ради замечу, что умирали не одни
только женщины... Восстанавливая <объективную картину>, В. Максимов пишет <Больной
муж> (1881), а Сергей Иванов создаёт в буквальном смысле убийственную
произведение - <В дороге. Смерть переселенца> (1889), в котором убитая горем
женщина лежит рядом с трупом мужа. Жара кругом, судя по теням, нестерпимая.
Маленькая, обгоревшая на солнце девочка, ничего, очевидно, не понимая, - дико
уставилась на своего недавнего отца... Надо сказать, что Сергей Серов вообще
был мастером <жанра>, никому не оставляющего надежд на жизнь.
Ну а как обстоят дела у живых? Увы, тем, кто выжил от <живописного мора>,
тоже было не сладко, а иные из них и вовсе были готовы променять жизнь на
смерть. Словом, народ тогда, если не умирал, тонул или вешался, - то ругался
или судился, в чём мы убеждаемся глядя на картину <Семейный
раздел> (1876) - тоже Максимова.
<Ну а где же спасители Отечества? - возопиёт кто-то в отчаянии, - Где они,
родимые?>.
И они тоже есть - как же без них-то. В. Маковский создаёт полотно <Вечеринка>
(1875-1897) - долго создавал и, очевидно, не без удовольствия. В ней впечатляют
образы прогрессивной молодёжи, то бишь - революцонной интеллигенции. Один из <интеллигентов> стоит
посреди комнаты в расхристанной позе с <цигаркой> в зубах, пол заплёван,
повсюду раздавленные окурки, грязь - обо всём остальном можно только
догадываться. Фантазию, впрочем, особо напрягать не приходится, ибо сидящая за
столом девушка (студентка?!) всем своим видом выражает полное удовлетворение
сложившимся в доме <положением вещей>. Что касается рабочего
класса, то он либо <вкалывал> с утра до вечера <на душегубов> (Н. Касаткин.
<Углекопы. Смена. 1895>), черными глазищами прожигая <тьму жизни>, либо, если
был малосознательным элементом, - пил в остальное время горькую (как то нам долго внушали - от безысходности, то есть, - <по-уважительной причине>), <наяривая> на фисгармонии
незамысловатые мелодии (В. Маковский. <На бульваре>.
1886-1987). Ну и, конечно же, не могли наши правдолюбцы не откликнуться
на тяжёлый труд женщины. Александр Архипов с готовностью пишет картину <Прачки>
(1890), где, судя по густому пару, бельё варится едва ли не вместе с самими
прачками... Не отставал от молодёжи и Илья Репин. Где ни видел он народ, там
слышал он <некрасовский> стон его и скрежет зубовный (<Бурлаки на Волге>,
1870-1873). Куда более талантливый, нежели <любители вечеринок>, и общавшийся с
теми, кто мог и вправе был поправить его в деталях (отсоветовал же кто-то ему в
<Бурлаках> записать наблюдавшую страдания народа элегантную аристократку с
зонтиком), да и в выборе темы помочь. Но и Репин (и даже
Валентин Серов) отдаёт дань моде, впрочем, более продуманно и несколько
деликатнее воспроизводя дух времени (<Отказ от исповеди> (1879-1885), <Не ждали>
(1884), <Арест пропагандиста> (1880-1892).
От всей этой социал-демократической и прочей желчи русское искусство могло
бы задохнуться, если бы в какой-то мере не было уравновешено вдохновенными и
деятельными образами настоящего и прошлого России. Достаточно упомянуть
жизнеутверждающее творчество гениально одарённого художника Валентина Серова (<Пётр
I> - 1907, <Девушка освещённая солнцем> - 1888, <Мика
Морозов> - 1901, <Дети> - 1899, и ряд других). Исключительна
сильна в живописном и духовном образе портрет кисти И. Репина <Актриса П. А. Стрепетова> (1882). Мощную и весьма позитивную роль в
русском искусстве сыграли огромные полотна великого живописца Василия Сурикова.
И им были задействованы трагические мотивы российской истории, но сибирская
душа его, не заражённая столичной около-интеллигентностью,
ощущала жизнь шире, здоровее и глубже большинства его коллег. Духовное здоровье
и приятие бытия подвигало живописца раскрывать таившиеся силы русского народа.
Шедеврами русского и мирового искусства являются знаменитые полотна Сурикова <Утро
стрелецкой казни> (1881), <Меньшиков в Берёзовке>
(1883), <Боярыня Морозова> (1887), <Переход Суворова через Альпы> (1899), <Взятие
снежного городка> (1891), и ряд других. Чистая душа автора и вера в Россию
сияет с полотен глубоко религиозного Виктора Васнецова (<Три богатыря> -1898).
Путь духовного осмысления России освещают светлые идеи произведений Михаила
Нестерова (<Видение отроку Варфаломею> - 1889-1890), <Под
благовест> - (1895). Особняком от всех стоит творчество великого Врубеля. И у
него находим мы печаль, и его творения пронизаны трагизмом. Но, вдохновлённый
творчеством другого титана духа - Михаила Лермонтова, художник никогда не
опускался до пережёвывания преходящих реалий..>.
Виктор Сиротин
